Народная монархия

 .

Долгая память хуже, чем сифилис,
Особенно в узком кругу.
Такой вакханалии воспоминаний
Не пожелать и врагу.

В конце прошлой недели Владимир Путин провёл встречу с (корабли лавировали, лавировали, да не вылавировали) омбудсменами. Выразил сожаление, что кое-где подобный институт «независимый от региональной власти, и вообще независимый ни от кого» ещё не создан. Пояснил, что он (т.е. институт) «является личностным,  основан на авторитете конкретного человека – человека, который пользуется авторитетом в обществе». Одновременно предостерёг союзничков (т.е. омбудсменов) от соблазна увлечься «личным пиаром», читай от активного участия в делах, связанных с политикой. Ну, с этим у нас в области всё в полном ажуре.

Для меня гораздо интересней оказалась вторая часть президентского мессиджа. Смиренная просьба к уполномоченным помочь сформулировать национальную идею. Даже подсказал образец. А подайте мне симулякр вроде «новой общности – советского народа». Просьба, конечно, по-византийски лукавая. Да и  откровенно не к тем обращена. Впрочем, и ответы не больно нужны. Классический пример любимой национальной формы демократии, которую прекрасно описал Ю. Лотман: «Пётр всё давал обсуждать, но потом всё делал по-своему». 

Тем более, что у Путина и ответы в виде какой-никакой актуальной идеологии есть.  

Их просто не может не быть. Мне часто возражают: «Это в совке, худо-бедно, а в конце сильно потрёпанная, но идеология была. Да если смотреть основы – ещё какая. Весь ХХ век перевернула. А у этих? - Хватай больше, кидай дальше! В смысле, за кордон». На уровне городничих – вполне возможно. На уровне огней на Спасской башне – нет. Я не к тому, что не хватают и не кидают. Но на уровне государства  со времён фараонов, процессу обогащения элит абсолютно необходимо ещё и идеологическое обоснование. Чтоб научить столь большое количество людей беззастенчиво вещать в зомбоящик «их правду», нужно, чтобы они её хотя бы смутно, в силу своих более чем скромных интеллектуальных возможностей, но представляли.

Об истоках и эволюции неоильинизма  в первое десятилетие правления Владимира Владимировича я уже писал. С тех пор много воды утекло. Давно подмечено, что между сроком нахождения у власти той или иной политической группы и упрощением уровня идеологических построений оправдывающих и обосновывающих факт властвования наблюдается прямопропорциональная связь.  Марксисты начинали с умствований Бухарина и Лукача, закончили маразмом материалов 27 съезда. В Германии у истоков стояла фихтеанская профессура и Хайдеггер, итог - слюни Хромого Йозефа и примитив «Мифа ХХ века». А зачем огород городить? Зачем следовать сложным идеологическим построениям, нацеленным на всё многообразие национальных и культурных групп населения? Чтобы оставаться у власти, разумнее и, что немаловажно, дешевле просто работать на большинство. Назовём его «Народ». 

Ровно тоже самое у нас. На третьем сроке Владимир Владимирович перестал позиционировать себя как общенационального лидера.  Уж больно ярко часть общества (называйте это интеллигенцией, мыслящей фракцией, да как угодно) выразила, что предпочла бы видеть другого (правда не знает кого, а может, что и вообще никого) на царстве.

Точкой электоральной опоры избран «простой народ» в виде работников Уралвагонзавода

и Свет из Иваново. Этим ученик Гуссерля, феноменолог Ильин с его ориентацией на «самых образованных, лучших людей России», в духовные отцы нафиг не нужен. Тут бы чё попроще. 

Пробежались взором по библиотеке. Западное не годится, ибо непатриотично. Большевики? Слишком маргинально, Ким Ир Сеном отдаёт. Местные, которые новые, какие-то уж очень новые. Все про какое-то третье тысячелетие, изменение структур коммуникаций и общественной жизни. Опасные штучки. К тому же, насквозь на тот самый проклятущий креативный класс заточены. А вот что тут на полочке, рядом с Ильиным, в разделе русская эмигрантская мысль (описываю с подробностями, так как в этой библиотеке бывал.)? От он, красавец.

Основоположник идеи народной монархии, одна из самых скандальных и неоднозначных фигур русской эмиграции. Иван Лукьянович Солоневич.

Мыслитель, конечно, значительно менее авторитетный, чем Ильин. Трудов написал - кот наплакал. Уже плюс. Не надо штудировать многотомники со всякими «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Более-менее известных две: «Россия в концлагере» (этакий, предАрхипелаг Гулаг, говорят, самый большой тираж среди изданий русских эмигрантов, правда,  большая часть напечатана в Германии, как пропагандистский инструмент в период ВОВ) и «Народная Монархия».  Всё остальное - статьи типа «Россия, революция и еврейство», «Самодержавие, конституция, марксизм» и «Диктатура сволочи». Причем, издавалось всё это в таком жопино-новобирюлёво, что хрен достанешь. У меня, например, только «Народная монархия» в Буэнос-Айресовском издании 1973 года.

Где надыбал – убей, не помню. Видимо, когда доставал, очень чётко понимал, чё мне за это родные органы сделают. Потому и забыл источник. Сразу и надолго. Но что книжка? Здесь одна биография автора чего стоит. Джеймс Браун с Яном Флемингом отдыхают.

Иван Солоневич родился в большой и дружной белорусской семье в местечке Цехановец  (а ля Бердичев) Грозненской губернии. Отец Лукьян Михайлович был редактором «Гродненских губернских новостей» - издания, основная цель которого, по мнению Охранки, состояла в «противодействии еврейской и либеральной прессе на территории царства польского». Уже в гимназические годы Иван помогает отцу в редакционной работе. По собственным воспоминаниям пару раз ему даже «приходилось отстаивать с револьвером в руках свою типографию от еврейских революционеров». В этом ему очень помогали занятия в созданном им русском «Соколе». Практически это была калька польских «Соколов», молодёжно-спортивно-православные качков люберецкого типа. Позже польский «Сокол» станет основным кадровым резервом фашистских дружин Пилсудского. С русскими как-то не задалось. Но любовь к спорту у Ивана случилась крепкая и надолго. Вообще, в биографии Ивана Лукьяновича, даже в столь ранний период, всё крайне мутно. Ситуация в местечковой Белоруссии (см. Б Акунин «Пелагия и красный петух») была такая запутанная, что Солоневич так никогда и не отмазался от обвинений в том, что ещё в те годы был завербован «еврейским капиталом».

Осенью 1913 он поступает на юридический факультет Петербуржского университета. Даже тогдашние сокурсники (Н. Гумилёв) – огого. О тех, кто здесь будет учиться через 50 лет, говорить нечего. Но не проучился и года. Отчислен за то, что женился без разрешения ректора. (Во, порядочки были).  Началась первая мировая. До 16 года в армию не берут из-за близорукости, что, впрочем, не мешает Ивану стать одним из самых знаменитых гиревиков России, чемпионом страны по борьбе

и преуспевающим спортивным журналистом. Не слишком изменилась ситуация и после призыва. На службе он организовывал «спортивные развлечения» для солдат и продолжал активно писать на супервостребованную тогда патриотическую тему.

После февральской революции пытается организовать студенческо-спортивную артель грузчиков, но был бит за штрейкбрейхерство истинными пролетариями.  В Петрограде начинается голод, и Иван с головой окунается в мир чёрного рынка продуктов питания. Параллельно руководит Василеостровской студенческой милицией. Якобы до 700 человек. В октябре просил для неё оружия у Дутова. Но пулемётов студентам не дали.

Пришлось срочно эвакуироваться в Киев. Активно участвует в Белом движении. Нет, в Ледяном походе он, конечно, не участвует. Всё больше по линии контрразведки. «Доставал секретные сведения» и одновременно как журналист печатал интервью с видными большевиками. Именно тогда поползли слухи, что он двойной агент, новый Азеф. Впрочем ничего никем не доказано. Но дальнейшие приключения нашего героя настораживают.

С белыми бежать не сумел. Китайцы Белла-Куна в госпитале не прирезали. С приходом красных Солоневич завел свою рыбацкую артель. Его жена устроилась работать на практически режимный объект - Одесскую радиостанцию. Но. Солоневич «сближается с антисоветской группой»  Войцеховского. По доносу, вроде как старухи-садовницы, попадает в ЧК. И …… выходит оттуда через три месяца за недоказанностью. Вроде как помог, какой то «еврей Шпигель», коему Иван Лукьянович, когда-то оказал какую-то услугу.

Некоторое время Солоневич с братом Борисом, оба известные дореволюционные спортсмены, зарабатывают на жизнь, гастролируя по окрестным сёлам с организованным ими бродячим цирком, читай бойцовским клубом. Но частное предпринимательство в Советской России было заранее проигрышной картой. Надо было встраиваться в систему. Здесь пригодились связи с бывшими «Соколами», теперь курирующими у большевиков спортивную работу. Сначала - руководство «Первым одесским спортклубом». Уже к 1926 году Иван в Москве, инструктор по физкультуре и спорту ВЦСПС. Жена - переводчица комиссии внешних сношений ВЦСПС. Параллельно достаток обеспечивали спортивная журналистика и написание книг типа «Самооборона и нападение без оружия» для издательства НКВД РСФСР.

И всё же тянет за кордон. Легально, под видом спортсменов выехать не удаётся. Иван вместе с братом Борисом и многочисленными домочадцами задумывают побег. Варианты рассматриваются самые фантастические. Вплоть до перехода Персидской границы. Иван Лукьянович даже специально ездил на разведку в Казахстан. Съездил и понял – с бабами не пройти. Поэтому остановились на карело-финском варианте.  Первую попытку предприняли в сентябре 1932. Разработали маршрут, запаслись оружием и пропусками. Но …. Заблудились, разболелись и вернулись. Попытку повторили через полгода. И снова осечка – аппендицит у сына. На третьей попытке в группу  (странно, что не раньше) проник провокатор. Взяли с поличным, со стволами, картами, компасом.

Взрослым дали всего по 8 лет, сыну Юрию вообще 3. Отсиживать отправили всё в ту же вожделенную Карелию.  И здесь выручил спорт. Благодаря связям и известности он попадает в лагерное общество «Динамо». Организует грандиозную «Вселагерную Спартакиаду». Под её прикрытием умудряется не просто вырваться сам, а и организовать побег сыну и брату. Ушли все. Ну и как вы думаете, кто из нормальных людей поверил бы в такую историю? Поэтому, выйдя из карантина, Солоневич оказался минимум под тройным колпаком: финская контрразведка, НКВД, РОВС (Российский общевоинский союз).

Побег вызвал много шума, подогреваемого выходом быстро ставшей бестселлером «России в концлагере». Иван пытается  наладить сотрудничество с самыми разными эмигрантскими организациями: младоросами, сменовеховцами, НСНП, РОВСом. Но везде мешают подозрения в связях с НКВД. Историки до сих пор спорят, то ли это результат провокаций чекистов, то ли, правда, чё-то было. Однако публикуется Солоневич активно. Вроде как пишет какие-то аналитические документы по поводу Советской России, для каких-то разведок. Но в деревенской Суоми не развернуться.

Солоневичи нацеливаются на Германию. Этому во многом способствует благосклонное внимание руководства НСДАП  к «России в концлагере».Но сначала братьев в пределы Рейха не пустило Гестапо по всё тем же подозрениям в связях с НКВД. Пришлось ехать в Софию.

Здесь он затевает вполне самоокупаемую (что для эмигрантских изданий нонсенс) газету «Голос России», ориентированную на, как он их называл, «штабс-капитанов» - патриотов России, уставших от политических склок  эмигрантско-партийной борьбы.

Но отношения с РОВС, отчасти спонсирующим издание, и, что значительно более важно, предоставляющим свою систему распространения, портятся из-за очередного шпионского скандала. Фигурировали какие-то советские журналы, выписываемые Солоневичем с НКВДешными шифрованными «наколками», странные фотографии. На братьев совершается два покушения. Иван и сын Юрий уцелели чудом. Болгары- понятно, были недовольны такими шумными гостями.

Пришлось срочно эвакуироваться в Германию. К тому же у Ивана Лукьяновича был сильнейший «нервный срыв» по ходу которого он, как сказали бы сейчас, буквально разосрался со всей русской эмиграцией вплоть до брата Бориса. Потом даже пришлось долго и упорно доказывать, что он не сумасшедший. Опять заложенные бомбы и разгром квартиры. И это в Берлине. В 1937 году. Террористов, разумеется, не нашли. В 1938 Солоневич - один из инициаторов создания Национального Русского Фронта, в который вошли Русский фашистский союз, русское национал- социальное движение и т. д. Но немцам в тот момент русские националистические организации  были ни к чему. Так что, несмотря на былые заслуги (помощь в двадцатых) прикрыли вмиг.

В конце 39 Солоневича пригласили старые друзья-финны для организации антисоветской пропаганды в Советско-финской войне. Несмотря на очевидность, создатель теории Народной монархии верил, что Гитлер нападает на СССР с целью борьбы с большевизмом и восстановления суверенной монархии. Но и с немцами всё не так просто. Были какие-то вызовы для бесед в гестапо, вроде как встречи с Власовым по поводу РОА. На деле же - почётная ссылка из Берлина в захолустную Померанию. В 44-ом, под приближающийся грохот советской артиллерии, Солоневич с семьёй вновь вынужден бежать на Запад.

Американский фильтрационный лагерь. Контакты с НТС (Народно трудовой союз – эмигрантская организация, известная своими связями с ЦРУ). Но уж больно фигура одиозная. Так что США пока откладывается. К 1948-му Солоневичи оказываются в Аргентине. Как вы понимаете, в Латинской Америке тогда собирается своеобразная публика. Здесь он начинает выпускать своё главное детище – газету «Наша страна». Но опять проблемы с тайной полицией, и указание в 72 часа покинуть страну. Рядом оказался только Уругвай. Ну да это ничего, на подходе виза в США, которую якобы выхлопотал сам Сикорский.  Но. Анемия, запущенный рак желудка и смерть в итальянском госпитале в Монтевидео.

Согласитесь, впечатляет. Мало того, при такой романтической биографии Солоневич ещё и,  словно заглянув на полстолетия вперёд, умудрился разработать идеологическую платформу, как нельзя лучше подходящую для нынешней властвующей элиты. Если вкратце - (а шибко много там и нет) она проста как пряник.

У русского народа есть особая психологическо-ментальная черта – беззаветная и слепая любовь к сильной руке Государя-батюшки. Именно на нем зиждется вся история российской государственности и нации. Никакой свободы «от» нам по определению не надобно. Потребна только свобода «в». В царе, то есть. Который и есть гарант этой свободы простого народа, защищает его от всяких дворян, интеллигентов и тому подобной образованной, то есть нахватавшихся западной заразы, нечисти, отпавшей от животворящего истока национально-православного духа.

Уф. Понимаю, что звучит как бред. Но уверяю, первоисточник ещё хлеще. Вслед за Солоневичем, попробую пояснить через изложение его трактовки русской истории. Русские - уникальная нация, чужие политические схемы ей не подходят. Идеалом политической системы для России признаётся период Московского царства. Конкретнее  - правление Иоанна Грозного. Это когда государь убегал из неблагодарной Москвы, уже из Александровской слободы обращался за легитимизацией своих действий непосредственно к народу, наращивал Империю (это вообще наша национальная цель), и садил на кол всяких там Курбских. (Один в один последний шедевр министра культуры РФ г-на Мединского «Стена».)  Именно так надо было действовать Николаю II.  И было бы нам счастье. Но не смоглось. Всё петрова каинова печать.  Именно Пётр в трактовке Солоневича - главный иуда русской истории, вбивший клин между Царём и народом в виде

прозападного дворянства, с его балами, европейскими понятиями о свободе и личной чести, с его вымороченной, по сути, и не русской вовсе, литературой. После Петра «в стане национальной культуры начался двухвековой застой».  Разночинская интеллигенция и того хуже. Мелкие никчемные людишки а ля чахоточный Чехонте, так и норовящие подточить здание православной Империи, построенной на незабвенной любви народа и самодержавца. 

Своеобразным выходом из «духовного застоя» очевидно, представляется очистительный огонь кровавого Октября. Хотя там в руководстве тоже много умников было. Чуть в интернационалистическо-всемирнореволюционный распыл страну не пустили. Но Бог спас. Опять вечный животворящий верноподданнический народный инстинкт взял верх над инородческими мудрствованиями. Пришел Сталин. Опёрся на народные чаяния, выдвинул на руководящие должности людей от станка, строгонько спросил со всяких там прослоек, и возродил в новом блеске главную национальную святыню – Империю.

В XXI веке, когда основные ценности производят не пейзане на пашне, а та самая интеллектуальная элита, всё это конечно выглядит дремучим анахронизмом. Но ведь попытки реализации налицо. Похоже, у кремлёвских идеологов клещи из старых книжек в мозги просочились. Может, правда, в их библиотеках профилактические чистки пора устраивать