   | 17 декабря 1985 года тогда еще ленинградский цирк отмечал Бесподобный арбитр чемпионатов французской борьбы, издатель спортивных журналов, убежденный пропагандист тяжелой атлетики, даровитый литератор, драматический артист. Лебедев пользовался громаднейшей популярностью — фамилия его не сходила с афиш и газетных полос. Художники-карикатуристы любили рисовать шаржи на этого широкоплечего здоровяка, — даже такой популярный журнал, как дореволюционный «Огонек» печатал их на обложке. Ставшее привычным словосочетание — «Парад-алле! — впервые произнес дядя Ваня — инициатор этой формы представления. В автобиографии, написанной для музея цирка, Иван Владимирович назвал двадцать восемь(!) профессий, которые он приобрел на протяжении своей бурной, полной превратностей жизни. Он был репетитором, гувернером, преподавателем физического развития, корректором, конферансье, лектором, фельетонистом, художественным чтецом… Жизнь его изобиловала стремительными взлетами и сокрушительными падениями, сам он сравнивал ее с вращением на «чертовом колесе» — то вверх, то вниз… Еще будучи студентом Петербургского университета, он организовывал многолюдные атлетические праздники, массовые конкурсы, спортивные клубы и общества, был неистощим на выдумку, изобретал различного рода гимнастические снаряды, что подтверждают дошедшие до наших дней «Охранные свидетельства». Неоднократно дядя Ваня собирал и возглавлял чемпионаты борьбы и труппы драматических театров. Вместе со своим другом, известным трагиком Мамонтом Дальским затевал постановку на цирковой арене шекспировских пьес, и в частности «Макбета», редактировал газеты, учреждал комитеты по сбору средств в помощь нуждающимся. Искреннее сочувствие обездоленным, совестливость и демократичность взглядов побудили Ивана Владимировича издавать на свои средства «Новую маленькую газету», которая рассказывала о жизни заводского и мастерового люда — «детей труда и улицы», как было сказано в своеобразном ее девизе, печатавшемся в заголовке из номера в номер. Перу Лебедева принадлежат книги «Тяжелая атлетика», «Сила и здоровье», «Борцы», «Французская борьба», «История профессиональной борьбы», и многие другие, всех не перечислишь. «Звездным часом» Ивана Владимировича Лебедева стало создание Дворца Искусства и Спорта. По его собственному признанию, среди многих и многих начинаний, Дворец его любимое детище, дело, в котором он, может быть, наиболее полно сумел выразить себя. Алексей Максимович Горький, хорошо знавший Лебедева, в августе 1921 года дал ему рекомендацию, адресованную в Отдел народного образования: «Это — в высшей степени опытный, искусный и энергичный работник на почве культуры, он умеет владеть массой, чутко понимает ее желания и умеет облагородить их. Прекрасно заявил себя на юге России и был бы очень на месте здесь«. Мировые чемпионаты французской борьбы, проходящие в цирках, пользовались бешенной популярностью. Простодушная публика требовала эффектных номеров, и она, конечно, не была готова воспринять тонкости классической или вольной борьбы, понятные сегодняшним болельщикам. Зато публика начала прошлого века охотно принимала правила игры, предлагавшиеся ей с циркового манежа. Соревнования борцов проводились чуть-чуть не всерьез. Это был зрелищный спектакль.. У каждого из борцов было свое амплуа — героя, комика, трагика, злодея… И на борцовском ковре каждый, естественно, должен был соответствовать определенной ему роли. И зрителей вполне устраивала эта милая несерьезность. Режиссером и автором этих борцовских спектаклей был Иван Владимирович Лебедев. Дядя Ваня. Старейший цирковой артист Яков Шехтман, выступавший в цирковых балаганах с весьма оригинальными номерами «Человек — огненный фонтан» и «Человек — аквариум« и хорошо знавший Лебедева, вспоминает: «Его называли »профессором французской борьбы», и в том цирке, где он руководил чемпионатом, всегда были аншлаги.» Во многом этому способствовали оригинальные «сценарные разработки», на которые Дядя Ваня был великий мастер. Задолго до приезда цирка в город, где намечались гастроли, Дядя Ваня посылал туда борца, в данном случае Ракитина (был такой известный борец). Там он устраивался на работу. Помню, это было в Херсоне. Ракитин устроился грузчиком в порту. Работал хорошо и вскоре завоевал авторитет. Чтобы в городе о нем заговорили, придумывал различные трюки. Вот один из них. По главной улице едет подвода, нагруженная до отказа. И вдруг — отскакивает колесо, подвода наклонилась — Вокруг собираются зеваки, и начинается… Один рассказывает, что он видел собственными глазами, как Ракитин ставил трамвай, который сошел с рельс… Одна небылица сменяет другую. Все И вот приезжает цирк… На одном из представлений из зрительного зала выходит человек и громко заявляет: «Я хочу померяться силой с вашим лучшим борцом!» Публика сразу узнает Ракитина и кричит: «Давай, Ракитин, сейчас же давай!» Ракитин начинает раздеваться… И тут вмешивается Дядя Ваня: — Простите, но для того, чтобы получить право бороться, надо быть борцом. А я вас не знаю. Но… если очень хотите померяться силой с нашим борцом, приходите завтра. Мы пригласим врача, он вас осмотрит, и если найдет, что вам можно бороться, то мы вас допустим к борьбе. Назавтра в цирке аншлаг. Борьба началась но… Ракитина нет. Публика требует: «Давай Ракитина!» Выходит Дядя Ваня и спокойно объясняет публике: «Днем Ракитин был, его осматривал врач и допустил Ракитина к борьбе. Сегодня он должен бороться, но Перед самым концом борьбы внезапно появляется Ракитин. Публика неиствует: «Давай, Никитин! Дядя Ваня сообщает, что сегодня не может допустить Ракитина к борьбе, так как уже окончили бороться три пары, как и положено. А завтра Ракитин выступит и будет бороться. Публика нехотя покидает цирк. Назавтра снова аншлаг. И вот в первой паре выходит Ракитин, в Улучив момент, Ракитин хватает партнера, поднимает его над головой и очень красиво кладет на обе лопатки. — Ну, как, теперь, правильно? — обращается Ракитин к Дяде Ване. И тот. Улыбаясь, кивает головой. Вспомнил Яков Шехтман и еще об одном случае, произошедшем в Житомире: — После представления я задержался в цирке — мне необходимо было привести в порядок свой реквизит. Работы оказалось больше чем достаточно, и я задержался далеко за полночь. Вдруг до моего слуха донеслись голоса. Я подошел к форгангу и заглянул через занавес в цирк. На барьере сидел директор цирка, рядом — Вейланд Шульц и Дядя Ваня. С ними был еще один человек, — очевидно тоже борец. Тусклый керосиновый фонарь освещал их. Очевидно у них был очень важный разговор. Я находился далеко и не мог слушать о чем они говорили. Но вот они достали рулетку и начали мерить барьер. Окончив обмер, к моему удивлению, они достали пилу и начали пилить барьер. Подпили одну сторону и примерно через метр начали пилить другую сторону… На следующий день была назначена решительная схватка до результата между Шульцем и Красной Маской. В те годы в чемпионатах французской борьбы участвовали борцы, выступавшие под разными масками — Маска Смерти, Маска Динамо, Черная, Красная и даже Золотая Маска… Это очень интересовало зрителей. Шульц был одним из лучших борцов, и публика его очень любила. А Красная Маска побеждал всех борцов, так что встреча вызывала большой интерес. Зрители болели за Шульца, к тому же сообщили, что если он победит, то любопытство зрителей будет удовлетворено — борец снимет маску и откроет свое лицо, назовет свою фамилию. Я не стану описывать поединок, но скажу, что он был очень красив. Но вот Шульц схватил Красную Маску на прием — задний мост. Маска попыталась освободиться. Шульц держал его очень крепко. Тогда Маска решает убежать с ковра и ухватилась за барьер двумя руками. Шульц изо всех сил потянул противника обратно в манеж и вдруг… вырывается кусок барьера. Шульц по инерции летит назад и падает на ковер на обе лопатки. Красная Маска лежит на нем, а сверху Маски огромный кусок барьера. Дядя Ваня фиксирует победу Красной Маски. Естественно, Шульц возражает. В цирке начинается шум и гам. Зрители кричат, что это случайность, что считать победу Красной Маски нельзя. Дядя Ваня успокаивает зрителей и говорит, что если Красная Маска согласится, то можно назначить матч-реванш. Красная Маска согласился. Публика в восторге… Отличное знание специфики цирка, природное остроумие и богатейший опыт литературной работы позволяли Лебедеву успешно заниматься драматургией. Им написано огромное количество клоунад, интермедий, миниатюр, раешников, частушек, прологов, обогащенных многообразием художественных находок. Это был большой и плодотворный труд. В прошлом цирковой артист, большой знаток и теоретик цирка, один из составителей «Цирковой энциклопедии» Рудольф Евгеньевич Славский рассказывал, что знакомясь с архивом Ивана Владимировича Лебедева, поражался с какой теплотой он относился к цирковым артистам, сохранив дружбу с некоторыми из них на всю жизнь. Особое пристрастие питал к эксцентрикам, клоунам, комикам, говорил о них — «Милые, веселые, жизнерадостные, как солнце, люди». Для многих — безвестных комедиантов и корифеев смеха — был знающим советчиком в создании репертуара. Позднее, в двадцатые — тридцатые годы, когда Иван Владимирович возглавлял художественную часть цирков Украины, Белорусссии, Урала, когда вся творческая жизнь арены была под его началом, разносторонняя помощь артистам стала для него делом повседневным. Наш земляк, народный артист РСФСР клоун Борис Вяткин на страницах своей книги «Жизнь клоуна» рассказывал, как он, клоун-новичок, под щедрой опекой Дяди Вани делал свои первые шаги на манеже. Существуют письменные воспоминания о Лебедеве и еще больше — устных. Вокруг фигуры Дяди Вани наслоилась уйма легенд и полулегенд и просто анекдотических росказней. Иван Владимирович Лебедев, более известный как Дядя Ваня, прожил достаточно долгую (прожил семьдесят один год и умер 28 июля 1950 года) многотрудную, красивую творческую жизнь, полную благородства и сострадания к ближнему. Память о человеке, рожденном в позапрошлом веке, испытана двадцатым веком, не сотрется и в нынешнем двадцать первом. Память о Дяде Ване вечна, как вечны борьба и борцы!
Евгений Мельников
|
| ← | Статья была опубликована в №16 альманаха Богатыри © |
среда, 27 июня 2012 г.
Дядя Ваня
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий