Заметки циркового завсегдатая Александра Ширая

Как-то в свободный вечер я начал разбирать цирко­вые программки. За годы у меня их накопилось немало. Читаю фамилии артистов, названия номеров. 

На фото: А. Ширай. Такой стати позавидуют даже многие хорошо тренированные артисты цирка

Многое совсем стерлось в памяти, иное вспо­минается смутно. Но есть номера, которые встают перед глазами так, будто видел их вчера. О некоторых из них   и   хочется   рассказать. Советский цирк, достигший выдающихся успехов, не мо­жет не гордиться лучшими представителями старшего по­коления. Нужно, чтобы время от времени в нашем журна­ле появлялись статьи и очерки, рассказывающие о тех, кто утверждал стиль советского цирка, его славу.

МАРИЯ И АЛЕКСАНДР ШИРАЙ

Когда в 1927 году на московских цирковых афишах поя­вилась строка: «Ширай — воздушные гимнасты», истинные цирколюбы, постоянно читавшие журнал «Цирк и эстрада», уже составили об этих артистах некоторое представление. Было известно, что Александр Николаевич и Мария Казимировна Ширай пришли в цирк вскоре после революции. Они выступали как эквилибристы с шестами, силовые акро­баты и гимнасты на кольцах. Во всех названных жанрах ар­тисты добились недюжинных успехов. В 20-е годы они мно­го снимались в кино. Тогда в моде были приключенческие фильмы, и киностудии охотно приглашали цирковых арти­стов, умеющих исполнять головокружительные трюки.

Но в Московском цирке Ширай дебютировали в новом для них жанре — воздушной гимнастики, и все, кто их ви­дел, были покорены артистами.

Ширай появлялись на арене в луче прожектора, затяну­тые в шелковые трико. В цирке нередко можно встретить артистов с хорошими фигурами, но даже рядом с ними Ширай казались удивительно красивыми. Их фигуры отличались выразительностью, отличной разработанностью мышц, и при этом не было той преувеличенной «накаченности», которая часто антиэстетична. Если бы в какой-нибудь картине понадобилось изобразить идеальных цирковых гимна­стов, вряд ли художник нашел бы лучшие образцы. К тому же Ширай были обаятельны и артистичны.

В том, как они держались на арене, чувствовались гор­дость, сознание своей красоты. И все это без тени назой­ливого циркового кокетства.

На трапеции, подвешенной очень высоко, под самым куполом, Ширай работали смело и уверенно, не страхуя себя ни сеткой, ни лонжей. Все упражнения у них отлича­лись изяществом и законченностью. Трюки, требующие си­лы, исполнялись легко, свободно, без видимого напряже­ния, как бы играючи. Номер шел в хорошем темпе, без нарочитого подчеркивания опасности, хотя иные обрывы были достаточно рискованны. Например, такой: гимнаст, повиснув вниз головой, держал в руках трапецию, гимнаст­ка балансировала на ней, лежа на спине, потом она скользила по трапеции, зацеплялась носками ног за углы, обра­зуемые трапецией и веревками, и тоже повисала вниз го­ловой.

Заканчивался номер великолепным лопинг-де-лопом: встав на качели, артисты раскачивались так сильно, что ка­чели под тревожную барабанную дробь начинали кружить­ся вокруг своей оси, отбрасывая тени на цирковой купол.

Очень правильно сущность номера Ширай раскрыл вы­дающийся историк и теоретик цирка Е. Кузнецов. Он писал: «Мария Ширай с партнером работают под самым куполом, на... головокружительной высоте... Работают благородно, без надуманных трюкачеств, легко, можно сказать, ли­рично» *.

В то время были и другие первоклассные воздушные гимнасты: Песчанские, Сальвадор, Стефани. Они работали смело, четко, уверенно, исполняли сложные трюки, но им всем не хватало пластической выразительности, лиризма и, в конечном счете, артистизма, которые отличали Ширай.

Позже Ширай вместе с другими артистами создал но­мер с оригинальными першами (шестами). Перши были не­обычайно причудливой формы, и казалось чудом, что экви­либрист удерживал их на плече, да еще с находящимися наверху партнерами.

В настоящее время А. Н. Ширай — режиссер Союзгос­цирка. Кроме того, он много пишет. Его интересные статьи часто можно найти на страницах нашего журнала.

________________________________________________________________

* Евг. Кузнецов,  В цирке, «Красная газета» (вечер­ний   выпуск),   1   июня   1932  г.

На фото: Воздушные   гимнасты  Александр  и   Мария   Ширай   (1927 год)

 Журнал «Советский цирк» март 1961 г

И.Фридман вспоминает такой эпизод: "В 30-е годы у нас преподавал замечательный артист, режиссер и конструктор А.Н. Ширай. Наш педагог был наделен редкой красотой. Гармоничны были пропорции его фигуры, удивительна лепка и рельефность мышц; его облик идеально соответствовал античным образцам. В конце тридцатых, пленившись этим классическим совершенством, скульптор Манизер изваял статую атлета, для которой позировал Ширай. Много лет эта фигура украшала фасад станции метро "Площадь Свердлова". Мы, ученики мастера, проходя мимо этой скульптуры, всякий раз полушутя, полусерьезно говорили: "Здрасьте, Александр Николаевич!". Вряд ли в те годы студенты училища догадывались, как нелегко было преподавателям вырабатывать методику профессионального обучения. Новизна школьной системы циркового воспитания требовала дальновидности и смелости в решении многих вопросов. Надо было четко определить, чему и как учить цирковую смену. Летели годы, менялось и название училища.

Оскар Линднер

В годы нашего обучения в Техникуме циркового искусства пост директора занимал Оскар Густавович Линднер, до этого много лет выступавший на арене цирка.
Он очень любил нас, своих студентов, был внимателен к нам, постоянно помогал неимущим. Зная его безотказность, к нему обращались очень многие. Когда студенты возвращали ему взятые деньги, он никогда не принимал мелких долгов, говоря, что не помнит когда их давал.
Однажды произошел такой эпизод. К Линднеру обратился щупленький подросток, студент первого курса Герасимов.
—Оскар Густавович, Александр Васильевич два дня не обедал.
Директор поинтересовался, кто такой Александр Васильевич.
— Александр Васильевич — это я, — ответил подросток.
Линднер рассмеялся и дал ему денег на обед. С тех пор он называл студента не иначе, как Александр Васильевич, и строго следил за тем, чтобы тот обедал ежедневно. Как-то, давая Герасимову деньги, Оскар Густавович смущенно произнес:
—Александр Васильевич, пусть это будет нашим секретом, не говорите об этом вашим товарищам, а то у меня зарплата не очень большая...
Трудно понять, как Оскару Густавовичу удавалось вести хозяйство нашего Техникума. Он делал то, что делать в тех условиях, при тех возможностях было просто невозможно, — подготавливал и выпускал из Техникума номера конного жанра.
Вот где сказалось то, что Линднер сам был артистом цирка и прекрасно понимал, что цирк без лошадей — это не цирк. Правда, понимать-то это многие понимали, но он это сумел осуществить в невероятно трудных условиях.
Местом для тренировок и репетиций всех номеров у нас был один манеж. Конные номера репетировали с шести часов утра. Конюшен для содержания лошадей, разумеется, не было. Под это приспособили дровяной сарай, кое-как отеплив его. Лошадей покупали по случаю, большей частью выбракованных, на фураж отпускались ничтожные суммы. Участники конных номеров делились с четвероногими партнерами своими скудными пайками. Частенько Линднер, приходя на работу, прежде чем зайти в свой кабинет, шел в сарай к лошадям с большим пакетом, а оттуда выходил без него...
В результате из ТЦИ были выпущены конные номера: две группы жокеев, «Вольтиж», «Гротеск», «Жонглер на лошади».
Мы, студенты, приехавшие на учебу из других городов, где в свое время проходили гастроли Линднера, были радостно изумлены, узнав в директоре Техникума того самого атлета, выступлениями которого не раз восхищались. Особенно запомнился нам такой его трюк.
Ведущий программу предлагал желающим из публики растянуть толстую красную резину. На манеж выходили местные спортсмены — борцы и штангисты, но ни один из них не мог справиться с этой резиной. Некоторые пытались сделать это вдвоем, но безуспешно. Линднер, улыбаясь, брал резину, закладывал ее себе за спину, без видимых усилий растягивал ее на всю длину рук и затем, наклонившись в левую сторону, разжимал руки — и резина, взлетая вверх, звонко ударялась о купол цирка, а затем шлепалась на ковер и лежала там, словно огромный дождевой червяк...
Став директором ТЦИ, Линднер продолжал тренироваться, всегда был в отличной форме и в этом служил для нас примером. Для того чтобы читатель мог представить себе, какой невероятной силой обладал Линднер, приведем такой эпизод.
Студент-выпускник Валентин Файертак где-то раздобыл железные трубы, необходимые для его реквизита. Но на концах этих труб были крепко насажены тяжелые металлические диски, напоминавшие вагонные буфера. Для того чтобы сбить эти ненужные диски, трое акробатов держали трубу на весу, а четвертый со всей силой колотил молотком по диску. Оскар Густавович, проходивший мимо, посмотрел на их труд и со словами: «А ну-ка, давайте я попробую», — взял одной рукой трубу, а другой начал сбивать молотком диск. Бил он долго, пока диск не слетел. Трубу, которую трое молодых людей держали шестью руками, Линднер свободно Держал одной рукой! Всю эту работу он проделал не для того, чтобы похвастаться перед нами. Нет, это было желанием доброго, сильного человека помочь другим, поделиться своей силой...

В нашей стране демонстрация телосложения и силы когда-то была связана с цирком. Парадыалле цирковых борцов и атлетов служили прообразом будущих конкурсов красоты, получивших огромную популярность в послевоенные годы в Англии, Франции и США. Очевидно, для отечественных любителей культуризма будет весьма интересен тот факт, что в 1948 г. в Концертном зале имени П.И.Чайковского в Москве тоже был проведен конкурс красоты телосложения, победителем которого стал известный цирковой акробат Александр Ширай.